Дверь, курица и виноградная лоза

Покрытая красной охрой, сделанная из толстого дерева, снабженная скрипучей пружиной и мощным кованым крючком дверь выглядела внушительно и солидно. Она была крепостным бастионом, стоящим на страже дома, не пускающего в него ни зимний холод и студёный ветер, ни злого человека, ни просто досу̀жего соседа, желающего без приглашения заглянуть «на огонёк». Эта важная часть дома была полна чувства собственного достоинства, преиспо̀лнена важности и зна̀чимости в глазах окружающих. И, именно поэтому дверь была жуткой гордячкой и не стеснялась выражать своё недовольство различными скрипами и стуками.

Если в дом заходили нежела̀нные гости, то дверь скрипела пронзительно, громко, долго и сердито, а если приходил тот, кого в доме любили и баловали, к примеру внуки за конфеткой прибега̀ли - то дверь радостно распахивалась во всю ширину, мелодично пела пружина, а крючок довольно побрякивал и постукивал. Детям в этом доме всегда были рады, да̀же несмотря на то̀, что после них оставался жуткий беспорядок, по углам валялись позабытые игрушки и многочисленные конфетные фантики…

Виноградная лоза притулилась в солнечном местечке, вблизи угла дома, распустила плети во всю ширь стены. Она цеплялась за малейшие выступы и шерохова̀тости своими усиками, беззаботно тянулась на крышу и ещё выше, к живѝтельному солнышку, голубому небу и ласковому ветерку. Лоза заплела все свободное пространство вокруг окон и двери, крупные кисти винограда наливались спелым соком, краснели, потом чернели. Осы, пчёлы, муравьи, мушки слетались на сладкое угощение. Люди открывали окна и срывали ягодки ртом, не выходя из дома. Лоза щедро дарила каждому и тенистый уголок, и вкусное лакомство, без разбора обласкивая и одаривая любого. Она была кормѝлицей, плоть от плоти земли, тепло солнца, влага дождя, свежесть ветра.

Лозу обожали все чада и домочадцы, ухаживали за ней, заботливо подвязывали плети, поливали в засуху, укутывали на зиму. И она сторицей отплачивала за любовь и негу богатым урожаем. Вот только дверь недовольно ворчала и хмурилась, ей весь этот виноград ни к чему… И листья шуршат и мусорят, и усики царапают, краску обдирают, и кисти проход перекрывают… Недолюбливала дверь виноградные плети, скрипела - но терпела, куда же деваться то… Живут по-соседству, в одном доме, у одних хозяев. А что же лоза? Лоза росла и нежилась, оплетала и опутывала, и совсем не брала в расчёт чьи-то там недовольства. Дверь она воспринимала как друга, на которого всегда можно положиться и опереться, а точнее зацепиться на пути вверх. Она шутливо называла её моя «Скрипачка», потому что дверь могла визжать и скрипеть на разные лады.

Иногда, когда на дом спускалась тёплая, летняя ночь, полная запахов и шу̀мов, на дверь нападала охота поговорѝть, посплѐтничать, что она с удовольствием и делала, обсуждала с виноградом всё и всех, мусо̀лили нехитрые сельские новости: телегу несмазанную, петуха осипшего, телушку бодливую или несушку рябую – клушу назойливую… Особенно любили посудачить про птичьи дела. Сколько цыплят ястреб – разбойник крылатый утащил или кошка соседская задавила, или сколько гусей на озеро пастись мимо них ходит… Красиво так идут, как солдаты в строю, впереди вожа̀к, гусак крупный белый – Лѐбедем хозяева его клѝчут, а за ним гусыни поспешают – Габа, Гага да Гуська с Дуськой. После них серым пушистым ворохом бегут гусята, к воде торопятся, толкаются, друг о дружку спотыкаются, падают и катятся… Замыкающим молодой гусь-подросток идёт, будущий вожак, по сторонам блюдёт, на небо посматривает, копчика выглядывает, гусят подгоняет. Дважды в день такой церемониал повторяется, строго в одно и то же время, как смена королевского караула, утром – туда, на воду, вечером – оттуда … Мнения у собеседников были разные, то сходились, то расходились в зависимости от новостей, и того, как они, эти новости, наших сплетников затрагивали…

Вот в чём всегда они были солидарны – в том, что Клушка рябая, курица сарайная, - самая, что ни на есть птица зловрѐдная и бесполезная, толку от неё чуть, и за что её люди ценят – непонятно. Днём перед дверью в горячей пыли катается, крыльями труху взбивает, клохчет, кудахчет, шум-гам до небес…. А то ещё вздумает мошку на двери пособирать, ска̀чет, клювом по двери тю̀кает, барабанную дробь выбивает, краску шкря̀бает, вздремнуть не даёт. А может и на виноград покуситься, усики пощиплет, ягодки поклюёт, листики потреплет. Или начнёт под корнями когтями, своими загнутыми землю рыть, скрести, ямки делать. Сплошной дискомфорт и неудобства от неё. Вот так и суда̀чили дверь с лозо̀ю по ноча̀м, пока однажды не спохватились, курица куда-то пропала, как есть пропала, вся и насовсем… Не приходит днём, в пыли не катается, не квохчет, не кудахчет, товарок не сзывает… Решили было наши друзья, что в суп попала она и порадовались, позлорадствовали даже, мол никто теперь им не помешает, идиллию не нарушит…

Идиллия продолжалась недолго, несколько неделек всего, а потом одолели дверь червяки-древоточцы, заполонѝли трещинки, грызут аж за ушами трещит… Заболела дверь, ча̀хнуть стала, краска с неё сыпется, пружина больше не поёт, а ноет, да попискивает жалостливо… Не может больше дверь дом охранять, худо ей совсем. Люди, в том доме живу̀щие, поначалу не замечали ничего, а потом стали ухо к ней прикладывать, прислушиваться, а там внутри работа чёрная идёт, мощные челюсти дерево в труху пережёвывают, ходы прогрызаются длинные, по которым полчища захватчиков передвигаются… Стали люди дверь лечить, щели проконопа̀тили, дёгтем просмолили, новой краской покрыли. Думали победили они червяков, но не тут-то было, червяки то погибли конечно, те, которые взрослыми были, а вот личинки выжили. Из них и народились новые козя̀вки, злю̀щие такие, голодню̀щие… Держалась дверь из последних сил, сколько могла, да моченьки не стало у неё… с белым светом прощаться начала, с лозой подружкою… с солнышком красным, небом синим, облаками пушистыми…

- «Ох, не могу я бо̀ле терпеть, тя̀жко мне, больно! Не бывать мне больше дверью-заступницей, не охранять покой дома мило̀го. Загрызли, истончили меня жуки поганые» - так горестно взмолилась дверь, к друзьям своим с последним словом обратилась… Да, что они могут, и рады бы помочь – а нѐчем… Решили на помощь Феофа̀на позвать -–бараба̀шку мудрого и домовёнка его помощника малолетнего, Митро̀шкой - кличут, за детским возрастом имя взрослого еще не заслужившего… Всего то от роду лет 70 – 80-ти, детство в полном разгаре, ничего не умеет ещё, науку о правильном домоводстве изучать не хочет, знай себе балу̀ется да веселится… Пришли шишкѝ по зову первому, проблему изучили, сели ду̀му ду̀мати... Ну, Митрошка то решил было забалова̀ть как обычно, но под взором старшо̀го своего, притих, призадумался... начал ножкой шаркатѝть, кру̀ги рисова̀ти, песню напева̀ти... червяко̀ва-главаря на судѝлищи вызыва̀ти... Колдовали, колдовали –да не выколдовали... Ведь домовые они в доме хозяйничают, на улице власти не имеют... а дверь она на границе двух миров стоит, одна часть в доме, а другая снаружи... Вот и вышло колдовство наполовину... насекомые-зловредины с внутренней части двери на наружную перебрались и там продолжили дверцу кусать и грызть...

Снова стали шѝшиги судить да ря̀дить, как двери помочь, как извести нѐчисть эту поганую... и надумали совета просить у скрижака̀ дво̀рового – хозяина овѝна, сараев и сеновалов. Он, дѐскать, тоже существо двух миров - только он и может помочь.

Долго звали они скрижака̀, а тот -– ни "гу-гу"», то ли оглох под старость лет, годков ему немало стукнуло, то ли дел хозяйских по двору накопилось, занят был... Дозва̀лись... прискрипѐл, приша̀ркал старец сединами убелённый, спину согбенную разогнул, бороду окла̀дистую огладил и проша̀мкал: "«По̀что, зва̀ли-то, что за беда приключилась?"»

Взмолилась дверь –«Выручай, помогай старину̀шка. Боль, печаль на сердце у меня. Кручина злая извела, заели меня гады ползучие, числом несметным накинулись, мочи нет терпеть, ни петь, ни скрипеть не могу, погибаю я!»

Прислу̀шался старец к воплю горестному, ухо к двери приложил. Услыхал как точат древесину букашки мелкие, как работают их челюсти жадные. Присел на порог, да и призвал главного короѐда к ответу. Главарь ухмыляется, глумится и похваляется – «Всё сгрызём, в труху перетрём, в опилки, в мусор никчёмный пустим!»

- «Ох и умный ты, как ву̀тя, только во̀труби не ешь..."» - усмехнулся в усы шишѝгин приятель, - "«Так не бывать то̀му, чтоб тебе повыла̀зило! – рассердился он и ладошкой главаря то и прихлопнул… «Вот и подело̀м тебе, не грызть, не точить зубѝщи свои, не портить вещи хорошие, деревянные…»

Смахнул рукой червяка на пол, растёр ла̀птем в мокрое пятнышко, достал из кармана самосад и трубочку набил, задымѝл, посмотрел на всех, лука̀во так, с прищу̀ром, и, такое слово молвил: - «Тепѐрячи так поступать станем. Ты, - говорит – Двѐрюшка держись из последних сил, отбивайся от жуков-грызунов как можешь, бей крючком – как кувалдою, петлями дави постылых, пружиной жми немилосердно. Поняла?»

- «А вы дру̀ги мои, братья восьмиюродные, домовы̀е домашние, ка̀жну ночь колду̀йте-ворожѝте, не пускайте древоточцев на внутреннюю сторону, выгоняйте их наружу, пущай копятся… Там их и бить будем. Есть у меня супротѝв них оружие верное, тайное. Подготовить его надо̀ти, занято оно пока делом другим, не менее важным. Дня через два-три на подмогу придёт, и помощников приведёт, мно̀гих, пушистиков-желторотых, сёдни в ночь вылупится должны. Как обсохнут -– окрепнут, так и воевать начнём»

На том и порешили, и, всё у них сла̀дилось. Через два дня, с первым солнышком, выбежала из сарайки клушка-рябая, закво̀хтала громко цыплят пушистых подзывая. Начала в пыли копаться, червячков искать, да детворе их скармливать. А пото̀м спохватѝлась, всполошѝлась, не ина̀че вспомнила что-то, ну, или подсказал кто невидимый, у курей то с памятью плохо... и, бегом к двери знакомой, дубовой... а цыплятки за ней поспеша̀ют, пищат, друг через друга перескакивают...

Стала курица жуков из двери выковыривать, и птенцам показала, что делать нужно. А они, колобки пушистые клювиками по двери застучали, весело так, бойко, старательно. Глазками своими каждую щёлочку обследовали, клювиками каждую трещинку проверили… «Тюк-тюк-тюк» – тарабанят клювики – «Ай-Ай-Ай!» - вопят жучки. Хана пришла жукам-древоточцам и их личинкам тоже. Долго ли коротко битва та шла, это уже и не важно. Главное, что победили. Не за день, не за два, и не за неделю – но очистили курица с птенчиками дверь входную, а заодно и виноградную лозу от тли вредоносной спасли. Стала дверь раскрасавицей – лучше прежнего, - люди её свежей охрой покрыли, петли дёгтем смазали, пружину натянули, крючок покрепче прикрутили. Не дверь – а картинка, её открываешь, а она пружиной поёт, крючком стукатѝт, петлями поскрипывает, снова на посту, дом охраняет, холод и злых людей не пускает. А лоза-то, лоза – раскинула косы во все стороны, вальяжно, вольготно, грозди-ягодки соком наливаются – богатый урожай обещает, всех порадует, всем угодит…

Мир и покой наступили в этом маленьком доме. Вот и выходит, что для правильного ведения домохозяйства ненужных, лишних обитателей не бывает. Вся̀к кому-то надо̀бен, всяк пригодѝтся…

Автор: Smilla

Источник: https://litclubbs.ru/articles/56658-dver-kurica-i-vinogradnaja-loza.html

Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь, ставьте лайк и комментируйте!

Оформите Премиум-подписку и помогите развитию Бумажного Слона.

Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.

Читайте также: