Кто вы, доктор Штирлиц?

Но по-настоящему культовым героем, нарицательным персонажем Штирлиц сделался после выпуска 12-серийного телефильма режиссера Татьяны Лиозновой.

Многие зрители искренне поверили, что Штирлиц — реальное историческое лицо.

Тем более что еще свежи были в памяти впечатления от фильма французского режиссера Ива Чампи «Кто вы, доктор Зорге?», герои которого как раз были названы своими именами.

Убеждение в подлинности Штирлица подкреплялось упорно циркулирующими слухами о якобы особой благосклонности, с которой относились к талантливому писателю руководители советской разведки, допустившие его к святая святых — секретным архивам.

Может, и вправду служил в СД хорошо законспирированный советский разведчик Максим Исаев, передававший в Центр информацию чрезвычайной важности?

Внимательный читатель обратит внимание на то, что предлагаемые заметки отчасти повторяют информацию из наших прежних публикаций.

Правда, в иной трактовке.

Действительно, в деятельности разведслужб многое имеет свое продолжение, давая пищу для новых размышлений и догадок.

«ИМПЕРИЯ СМЕРТИ» ГЕНРИХА ГИММЛЕРА

Французский историк Жак Деларю писал: «У Кальтенбруннера и Гейдриха лица убийц, у Гиммлера напротив — гладкое, до ужаса банальное лицо».

Своим наиболее близким людям Гиммлер давал уменьшительно-ласкательные прозвища: генерал Вольф — Вольфхен («Волчонок»), любовница — Хезхен («Зайчонок»)…

Но именно он, методично оттесняя и обходя соперников, стал к весне 1945 года самым могущественным человеком в Третьем рейхе, возглавив колоссальную «Империю смерти».

Краеугольным камнем этой системы являлось Главное управление имперской безопасности — РСХА (немецкая аббревиатура). Шефом РСХА был «человек со шрамами» обергруппенфюрер СС Кальтенбруннер, сменивший на этом посту Гейдриха, ликвидированного чешскими патриотами в 1942 году.

В конце войны в РСХА, куда влился и расформированный абвер опального адмирала Канариса, было восемь управлений. Самое крупное — гестапо, которым бессменно руководил группенфюрер СС, генерал-лейтенант полиции Генрих Мюллер.

В свою очередь, гестапо состояло из шести отделов, делившихся на подотделы.

Например, отдел 4В занимался церковью, сектами, евреями, франкмасонами.

Всего же в центральном аппарате гестапо, который занимал помпезное здание на Принц Альбрехтштрассе, 8, работало свыше полутора тысяч сотрудников, включая машинисток и стенографисток.

В целом же штат гестапо достигал по разным оценкам 34—50 тысяч человек.

Другим крупным управлением РСХА было 6-е: СД — внешняя разведка.

Это управление, в центральном аппарате которого насчитывалось около 500 сотрудников, возглавлял Вальтер Шелленберг.

Напрямую РСХА подчинялось только Гиммлеру, а тот давал отчет лишь Гитлеру. Разумеется, в выгодном для себя свете.

Кроме того, в подчинении Гиммлера находились еще два гигантских спрута — войска СС и управление концлагерей, а также ряд вспомогательных организаций.

Столь высокое положение в Третьем рейхе Гиммлер сумел занять главным образом потому, что всегда придавал исключительное значение подбору и расстановке кадров не только в среде высших, но и старших офицеров.

Первое управление РСХА как раз и занималось кадрами.

Здесь имелось подробное досье на каждого сотрудника ведомства. «Белые пятна» в биографии не допускались. При малейшем подозрении тайно проверяли не только конкретного сотрудника, но и его семью, родственников, друзей и знакомых. И горе тому, кто пытался что-либо скрыть.

Несколько раз, начиная с 1934 года, Гиммлер проводил в своей «империи смерти» основательные чистки. В особенности, в гестапо и СД. Выметали всех, кто был уличен в недостаточной лояльности, не говоря уже о тех, кто не мог объяснить какие-либо факты из своего прошлого.

Кроме того, под началом Гиммлера находилась весьма специфическая организация «Наследие предков», сотрудники которой занимались составлением генеалогических древ «чистых арийцев» и разоблачением «не чистопородных» нацистских чиновников.

Эта служба располагала своей картотекой и своими агентами. По первому же сигналу рейхсфюрера «Наследие предков» готово было проверить биографию любого сотрудника «черного ордена», начиная с пеленок, причем независимо от 1-го управления РСХА.

Таким образом, никакой агент иностранного происхождения — ни русский, ни англичанин, ни американец, ни француз, будь он хоть семи пядей во лбу, не смог бы внедриться в штат РСХА даже в качестве дворника.

Что же касается старших офицеров, то этот контингент был под особым контролем со стороны не только руководителей соответствующих управлений, но и Кальтенбруннера, и самого Гиммлера, который всегда отличался болезненной подозрительностью и считал, что даже самых верных соратников необходимо регулярно проверять и перепроверять.

И все же был в гестапо человек, который на протяжении тринадцати лет успешно работал на советскую разведку.

КОДОВОЕ ИМЯ — «БРАЙТЕНБАХ»

Этого чистокровного немца звали Вильгельм Леман.

Он родился в 1884 году под Лейпцигом, получив от законопослушных родителей имя в честь германского кайзера.

Но в последующем и родные, и друзья называли его Вилли. Именно под этим именем — Вилли Леман (псевдоним «Брайтенбах», агентурный номер А201) — он фигурирует в документах советской разведки, ставших достоянием гласности относительно недавно.

В молодости Леман служил на флоте, плавал на германском крейсере в восточных морях, был свидетелем гибели «Варяга» и Цусимского сражения. Именно тогда под впечатлением мужества русских моряков в нем зародилась симпатия к России и ее народу.

После увольнения с морской службы Леман устроился в полицию. Способности новичка не остались без внимания, и вскоре он оказался в контрразведывательном отделе полицей-президиума Берлина. В этом отделе бывший матрос прослужил, получив ряд повышений, до апреля 1933 года, когда его группа «по борьбе с коммунистическим шпионажем» была включена во вновьсозданную государственную тайную полицию — гестапо.

Но еще четырьмя годами раньше Леман стал «Брайтенбахом» — агентом советской разведки. На сотрудничество с ОГПУ он пошел добровольно, по собственной инициативе, опустив письмо в почтовый ящик советского полпредства. К этому решению Вилли подтолкнуло неприятие той идеологии, которая активно насаждалась в силовых структурах Германии и которая, в конечном итоге, помогла Гитлеру прийти к власти. Определенное значение имела, конечно, и материальная сторона вопроса — жена Лемана болела и нуждалась в дорогостоящем лечении. Но следует подчеркнуть, что в мотивах поступка Лемана превалировали все-таки идейные соображения. В последующем он никогда не предъявлял каких-либо претензий по поводу размеров денежного вознаграждения за сотрудничество с советской разведкой, которое выплачивалось ему весьма нерегулярно.

Берлинская резидентура быстро поняла, какого ценного агента получила.

В 1930 году в круг служебных обязанностей Лемана вошла «разработка» советского полпредства (так до мая 1941 года называлось посольство). То есть отныне «Брайтенбах» не только находился в курсе всех мероприятий, планируемых и проводимых полицией в отношении полпредства, не только знал всю агентуру, шпионящую за нашими дипломатами, но и в определенной степени мог влиять на различные этапы этих секретных акций. Риск провалов советских разведчиков, как легальных, так и нелегалов, в немецкой столице свелся до минимума.

Еще через некоторое время начальство Лемана поручило ему курировать слежку за польскими шпионами в Берлине. Разумеется, эта информация также потекла через Берлинскую резидентуру в Москву. НКВД, в частности, получил довольно подробные сведения о деятельности в Берлине знаменитого польского разведчика Сосновского. Позднее, когда Сосновский оказался узником Лубянки и не желал идти на сотрудничество с НКВД, именно детальный пересказ событий берлинского периода его жизни помог советской разведке склонить польского офицера на свою сторону. Он сообщил о двух «законсервированных» источниках в Берлине. Позднее они предоставили важную информацию. Косвенная заслуга в этом, несомненно, по праву принадлежит «Брайтенбаху».

СОТРУДНИК ГЕСТАПО

Карьера в гестапо у Вилли Лемана складывалась успешно.

Уже в 1934 году он был повышен в чине до криминалькомиссара (полицейское звание), одновременно став гауптштурмфюрером СС — в фашистской Германии все государственные служащие получали соответствующий их должности эсэсовский чин.

Примерно с этого времени на связи с Леманомнаходился один из лучших советских разведчиков Василий Зарубин («Бетти»), которому помогала его жена и соратница Елизавета («Вардо»).

В этот период в силу своих служебных обязанностей Леман начал заниматься организацией охраны секретных заводов, научных учреждений и полигонов. Вместе с тем «Брайтенбах» нередко добывал и такую информацию, которая лежала за пределами его должностной инструкции.

Вот лишь некоторые из сведений, переданных Леманом в течение 1934—1937 годов — подлинные тексты телеграмм гестапо, что позволило нашим специалистам расшифровать коды и шифры, используемые этой спецслужбой для переписки со своей агентурой; подробности о новом секретном оружии, создаваемоммолодым талантливым инженером Вернером фон Брауном — ракетах на жидком топливе (на основе этой информации руководство разведки составило специальный доклад на имя Сталина, Ворошилова и Тухачевского; характеристика пяти полигонов, где проводились испытания нового оружия; конструктивные особенности ракет, над которыми работал инженер Занберг; данные о строительстве 70 подводных лодок на 18 верфях Германии, о разработках фирмы «Хенкель» в области создания нового истребителя и бронетранспортера; результаты опытов по производству бензина из бурого угля, по получению синтетического каучука, а также отравляющих веществ…

Подвергаясь немалому риску, «Брайтенбах» сумел получить и передать Зарубину доклад особой важности «Об организации национальной обороны Германии». Кроме того, благодаря «Брайтенбаху» был предотвращен провал ряда советских агентов. Так, в Берлин из Москвы прибыл опытный советский разведчик-нелегал Эрих Такке, имевший задание восстановить прерванную связь с неким Мейсснером, который когда-то сотрудничал с НКВД. Такке договорился с тем о встрече, не зная, что Мейсснер уже перевербован гестапо. Узнав о готовящейся ловушке, «Брайтенбах» оперативно предупредил Зарубина, и тот успел организовать для Такке тайный «коридор» в соседнюю страну.

«Брайтенбах» также спас от разоблачения ценного советского агента — ученого Ганса Генриха Куммерова (кодовое имя «Фильтр»), который имел широкие связи в научных и деловых кругах Германии и добывал сведения, связанные с созданием артиллерийского и химического оружия, армейских радиоприборов, а также сообщал об объемах военных заказов. В гестапо поступил донос на него. За Куммеровым установили слежку, имелся приказ арестовать его при малейшем подозрении. Получив тревожный сигнал от «Брайтенбаха», Зарубин предупредил Куммерова и законсервировал контакты с ним на два года. Не находя компромата, гестаповцы оставили ученого в покое.

Положение самого Вилли Лемана в гестапо было в этот период исключительно прочным.

В канун Рождества он получил почетную грамоту и фотопортрет фюрера с его автографом — такой чести удостоились по управлению всего четверо!

Но вот в марте 1937 года чету Зарубиных перебросили с важным заданием в США.

Связь с «Брайтенбахом» перешла к Марии Вилковыской — жене нашего разведчика-нелегала Короткова. Связь осуществлялась через конспиративную квартиру фрау Клеменс. При этом Леман и Вилковыская не видели друг друга. Леман, договорившись о контакте, оставлял информацию, а Вилковыская через какое-то время забирала ее.

Сведения, которые передавал Леман, приобретали все большую значимость.

Тем неожиданней был обрыв этой ценной связи.

Беда нагрянула с той стороны, откуда ее вообще не ждали. Нагрянула и, словно катком, прошлась по всем без исключения резидентурам советской разведки в Западной Европе.

В Советском Союзе началась большая чистка, в стороне от которой не остались и разведчики-нелегалы, работавшие за рубежом. Их вызывали в Центр для проверки, и обратно многие уже не возвращались.

Среди тех, кто подвергся репрессиям, были сотрудники всех легальных и нелегальных резидентур, а также центрального аппарата Главного управления госбезопасности НКВД и разведывательного управления наркомата обороны.

На несколько предвоенных лет резко оскудел поток информации из стран — потенциальных противников Советского Союза.

Особенно сильно пострадала агентурная сеть в Германии, откуда вдобавок пришлось срочно отзывать всех разведчиков еврейского происхождения ввиду угрожавшей им опасности со стороны нацистской государственной машины.

В результате к 1940 году в Берлинской резидентуре оставалось всего двое молодых, малоопытных сотрудников, из которых лишь один владел немецким языком.

АГЕНТ СНОВА ВЫХОДИТ НА СВЯЗЬ

В конце июня 1940 года Вилли Леман повторил свою акцию одиннадцатилетней давности — бросил в почтовый ящик советского полпредства письмо. На этот раз он напоминал о себе и предлагал продолжить свою роль агента.

Так уж совпало, что в июле в Берлин прибыл опытный разведчик Александр Коротков, направленный лично Берией с заданием восстановить все прежние связи, исходя, однако, из того, что кто-то из агентов мог быть перевербован гестапо.

В отличие от Зарубина, который по-настоящему так и не выучил немецкий язык, Коротков говорил по-немецки совершенно свободно, с легким венским акцентом, умел одеваться и носить костюмы в европейском стиле и вообще чувствовал себя в толпе берлинцев словно рыба в воде. Подтянутый, спортивный, с быстрой реакцией, он интуитивно чуял слежку и легко уходил от «хвоста». Лучшего кандидата для выполнения опасного задания найти было трудно.

Тогдашнему резиденту советской разведки в Берлине — Амаяку Кобулову —гестаповцы сумели подставить своих агентов, снабжавших неопытного разведчика фальшивой информацией, которую тот добросовестно перегонял в Москву. По некоторым сведениям, сведения, что «сливали» Кобулову, лично просматривал Гитлер. По счастью, Коротков имел четкие инструкции работать независимо от Кобулова, что в итоге пошло на пользу делу.

Коротков провел с «Брайтенбахом» четыре личные встречи. В ходе одной из них Леман передал ему копию секретного доклада Гейдриха «О советской подрывной деятельности против Германии», где подробно описывалась реорганизация немецких спецслужб, в том числе разработка по внедрению агентуры гестапо в коммунистическое подполье.

Кроме того, Коротков восстановил связь с десятью другими агентами, включая Куммерова, а также участников легендарной в будущем «Красной капеллы» — Харнака («Корсиканца») и Шульца-Бойзена («Старшины»).

Выполнив задание, Коротков отбыл в Москву для доклада о проделанной работе, а восстановленных агентов передал молодым сотрудникам резидентуры. В частности, на связи с «Брайтенбахом» оставался Борис Журавлев.

Через два месяца Коротков вернулся в Берлин, работая теперь «под крышей» советского полпредства. Фактически он выполнял работу резидента. Времени на личные встречи с агентами не оставалось. К нему стекалась информация от «Брайтенбаха», «Старшины», «Корсиканца», «Фильтра» и других. Именно Коротков обобщал полученные сведения, зашифровывал их и отправлял в Москву.

А сведения эти становились все тревожнее и прямо указывали на угрозу скорого нападения Гитлера на СССР. Но Москва никак не реагировала на эти сигналы. Руководители советской разведки знали, что, по мнению Сталина, войны в ближайшие два-три года быть не должно, и невольно подлаживались под настроение вождя.

А Коротков не унимался. Он настаивал на необходимости немедленно приступить к созданию системы связи с агентурой для условий военного времени, к снабжению агентов запасными рациями, батареями, шифрами, деньгами… Коротков не остановился даже перед тем, чтобы написать письмо лично Берии.

Когда дело сдвинулось наконец с мертвой точки, времени на детальную подготовку почти уже не оставалось.

19 июня 1941 года в тихом берлинском скверике состоялась последняя встреча Журавлева с «Брайтенбахом». Продолжалась она всего несколько минут. Леман сообщил, что все сотрудники РСХА переведены на казарменное положение и что в войска поступил приказ о начале военных действий против СССР22 июня.

ЦЕНА ПРЕДАТЕЛЬСТВА

В три часа утра 22 июня советское посольство было оцеплено эсэсовцами. Блокированными оказались и находившиеся в здании сотрудники Берлинской резидентуры, в том числе Коротков.

Связь с «Брайтенбахом» снова оказалась утраченной.

Именно отсутствие надежной связи сыграло трагическую роль в судьбе Вилли Лемана.

В августе 1942 года была предпринята попытка вновь задействовать этого ценного агента.

В районе Брянска с парашютами выпрыгнули два радиста из числа немцев-антифашистов — Артур Хесслер и Альберт Барт. За несколько дней они добрались до Германии, где оба были схвачены гестапо. Хесслер погиб под пытками, а Барт, имевший задание установить связь с Леманом, не только выдал агента, но и согласился вести радиоигру с Москвой.

Уловку гестаповцев в Центре раскусили быстро, но спасти «Брайтенбаха» было уже невозможно.

В конце декабря 1942 года жене Лемана сообщили из гестапо, что ее муж отправлен в длительную секретную командировку. Более никаких сведений о нем она не получала.

Никаких документов о судьбе Лемана в архивах гестапо обнаружить не удалось. Лишь среди бумаг берлинской тюрьмы Плетцензее сохранилась его регистрационная карточка. Но достоверно установлено, что Гитлера о его разоблачении руководство РСХА в известность не ставило. Надо полагать, высокопоставленные гестаповцы, опасаясь

ярости фюрера, взбешенного поражением под Сталинградом, предпочли расправиться с «Брайтенбахом» без огласки, тайно. В пользу этой версии говорит и то обстоятельство, что жена Лемана не подвергалась каким-либо репрессиям.

Трудно представить, сколько ценной информации смог бы еще передать Леман, будь он своевременно обеспечен надежной, максимально безопасной связью.

В отличие от литературно-кинематографического Штирлица, «Брайтенбах» не дожил до весны 1945года. А выдавший его агент уцелел и оказался после войны в руках англичан. Вскоре в архивах гестапо обнаружились документы, уличающие Барта в предательстве. Союзники передали его советской стороне в 1946 году. Барта доставили в Москву, судили и расстреляли за измену.

Но это еще не вся история.

По мнению ряда западных аналитиков, советская разведка имела и другие источники информации в нацистских верхах, в том числе в гестапо.

Валерий Нечипоренко

Поддержать автора